Абрамцево
Дом-музей в Абрамцево
Следующий населенный пункт, встречающийся на нашем пути - АБРАМЦЕВО. Здесь,с большой своей семьей, жил писатель С.Т. Аксаков, а потом С.И. Мамонтов. В 1977 году абрамцевский музей получил статус музея-заповедника. В музейный комплекс входит вся территория усадьбы: усадебный дом, церковь Спаса Нерукотворного, «избушка на курьих ножках», «Баня-теремок», в которой находится выставка работ столярной мастерской, «Студия-мастерская» с выставкой керамических работ Врубеля, выставка произведений народного искусства в помещении бывшей кухни, поленовская дача, и которой проводятся временные выставки, парк и отдел современного искусства, расположенный сейчас в здании, построенном па территории усадьбы в 1930-х годах для Дома отдыха.
Абрамцево - старинную усадьбу, «с приятным местоположением и устроенным домом», расположенную верстах в 18 от Троице-Сергиевой лавры и верстах в 5 от Хотьковского монастыря, в 1843 году купил Сергей Тимофеевич Аксаков (1791-1859). Деревянный одноэтажный дом с мезонином, построенный, вероятно, еще в конце XVIII века, - один из немногих образцов деревянного провинциального классицизма, сохранившихся до наших дней. В нем нет торжественности классицизма столичного - он прост, уютен, соразмерен человеку. Неизвестный архитектор очень удачно поставил его на высоком берегу Вори, спускающемся искусственными террасами к воде. Если мысленно убрать поздние боковые пристройки, перед нами предстанет симметричное здание. Здесь нет почти обязательных для классицизма колонн. Но гармония пропорций, благородная простота соответствуют этому стилю. О нем же говорит и такая деталь, как полукруглые итальянские окна в треугольных фронтонах. Перед домом широкий двор, ограниченный хозяйственными постройками. А с противоположной стороны балкон, откуда владельцы усадьбы могли любоваться прекрасным видом. Сейчас его частично закрыли разросшиеся деревья. Комнаты по-старинному идут анфиладой. Часть интерьеров сохранилась с аксаковских времен. В традициях позднего классицизма каждая комната имеет свой цвет: зеленый голубой, светло-желтый, красный. И хотя в 1830-1840-х годах эпоха классицизма заканчивается, в домах еще долго сохраняется обстановка того времени: мебель, часы, люстры, как мы видим это в аксаковских комнатах.
В усадьбе шла тихая сельская жизнь с варкой варенья, сушкой грибов, заготовкой солений. У Аксакова было 14 детей - большая дружная семья, спаянная любовью и уважением. В ней хорошо чувствовали себя гости. Большое значение для Аксакова имело то, усадьба стояла на речке. С малых лет он пристрастился к ловле рыбы на удочку. Приехав в Абрамцево, писатель полюбил эту местность. Вот отрывок из одного его письма: «...теплая осень, особенно тихая и слегка дождливая, производит на меня глубокое впечатление, конечно, грустное, но сладкое в то же время: именно сегодня такой день. Все пожелтело, тихо падают листья, вода изменила свой цвет, осенняя птичка подлетела к дому и села... Бегу сейчас на реку, разложу свои удочки,... - и где сяду, и что стану думать. чувствовать, - не знаю, но чувствую жажду к этому нравственному состоянию».
Смолоду Аксаков интересовался литературой, писал критические литературные и театральные заметки, басни, фельетоны, очерки. Но стал настоящим, признанным писателем только в Абрамцеве, на шестом десятке лет. У него стало слабеть зрение. Читать стало трудно. И Аксаков всерьез взялся за перо. Сидя на берегу Вори с удочкой, он задумал написать книгу об этом занятии. Ею стали «Записки об уженье рыбы», вышедшие в 1847 году. «Записки имели большой успех. Один из современников вспоминал, что. приехав в Абрамцево, он увидел в сенях огромное количество разнообразных удилищ. Оказалось, что все это подарки от благодарных читателей. А про речку Ворю, на которой стоит Абрамцево, стали говорить: «аксаковская Воря». Успех окрылил старого писателя, и следующее произведение он посвятил охоте. Эпиграфом к «Запискам ружейного охотника Оренбургской губернии» он взял свои стихи:
Ухожу я в мир природы,
В мир спокойствия, свободы,
В царство рыб и куликов;
На свои родные воды,
На простор степных лугов,
В тень прохладную лесов
И - в свои младые годы.
И эта книга была принята читателями с восторгом.
Но главное место в наследии писателя имеет автобиографическая проза. Может быть, особое обаяние таких его произведений, как «Детские годы Багрова внуки» и «Семейная хроника» связано с тем, что они не написаны, а рассказаны. У писателя в 1850-х годах было уже настолько ослаблено зрение, что он диктовал, а дочери записывали. И сам он называл себя «рассказчиком» действительных событий. Все получалось так живо, так ярко и в то же время просто, что эти книги, в которых нет вымысла, читаются с захватывающим интересом. Такой литературы до Аксакова еще не было.
«Детские годы Багрова-внука» - первая русская книга, написанная о детстве. Раньше писатели не уделяли этому периоду внимания, считая его просто подготовкой к взрослой жизни. Аксаков понял, какое это интересное время и как много оно значит для формирования характера человека. Он посвятил книгу своей внучке, и написана она прежде всего для детей. К книге приложена была сказка «Аленький цветочек». И ее писатель не сочинял, а просто записал сказку так, как ему рассказала ключница Пелагея.
Старшие сыновья Аксакова - Константин и Иван, как и отец, были идеологами славянофильства и друзьями таких известных славянофилов, как А.С. Хомяков, братья Киреевские, Ю.Ф. Самарин. Славянофилы считали, что Россия не должна подражать Западной Европе, что следует опираться на допетровские традиции. С.Т. Аксаков был одним из первых, кто обратил внимание на русскую национальную культуру. Но и следующий владелец Абрамцева проявил огромный интерес к русской культуре, к русскому искусству. Прошло несколько лет после смерти С.Т. Аксакова, и его дочь Софья решила усадьбу продать. В 1870 году ее приобрел Савва Иванович Мамонтов (1841-1918), строитель железных дорог, человек разносторонне одаренный, знаток и ценитель искусства. Он пел, играл в любительских спектаклях, занимался скульптурой, но главным было его умение объединять людей искусства, вдохнуть в них энергию. Немало способствовала созданию творческой атмосферы в доме и его жена Елизавета Григорьевна.
И вот в старом абрамцевском доме возникло объединение художников, вошедшее в историю русского искусства под названием «Абрамцевский художественный кружок». В него входили В.Д. Поленов, И.Е. Репин, В.М. Васнецов, М.В. Нестеров, М.А. Врубель, К.А. Коровин, В.И.Суриков, И.С. Остроухов, В.А. Серов, М.М. Антокольский.
Оказалось, что легкая дружеская обстановка, возможность повседневного общения людей, увлеченных искусством, очень способствует творческой работе. Даже такой нервный человек, как Михаил Врубель, вступавший в конфликты со многими, обретал в семье Мамонтовых равновесие. Как родной жил у Мамонтовых Валентин Серов, попавший в эту семью еще ребенком. «Мамонтовский кружок, - писал он, - отличался от остальных тем, что не имел своего писаного устава, члены его никем не избирались, а собирались в дружную семью путем естественного подбора и взаимного тяготения к красоте и искусству. Красота была разлита в абрамцевском пейзаже, среди молодых женщин и мужчин, оживлявших его своим присутствием, а искусство процветало во всех его видах. Единственное, чего не было ни в Абрамцеве, ни в московском мамонтовском доме, - это игральных карт и ломберных зеленых столов. Карты заполняют обычно жизнь чиновного мира, типичные представители которого не знают, чем убить время.
Членам Мамонтовского художественного кружка не надо было его "убивать". Время для них не тянулось, а летело - только успей за ним проявить, к общей радости, то, чем сейчас полно сердце!
И проявляли свое дарование...».
Художественный кружок начался с увлечения театром, с домашних спектаклей. Часть пьес для них написал сам Савва Иванович. Из этих любительских спектаклей в дальнейшем родилась частная опера Мамонтова. Он первый заметил и вывел в люди великого певца Федора Шаляпина. Ярко проявились дарования Коровина и Врубеля в Мамонтовском театре. Театрально- декоративными работами участников Абрамцевского кружка открылась новая эпоха в истории русского театра.
Живописные работы художников, созданные в Абрамцеве, очень разнообразны. Одной из самых известных стала картина Валентина Серова «Девочка с персиками» - портрет дочери владельца усадьбы Веры Мамонтовой (1887). «Я хочу, хочу отрадного и буду писать только отрадное», - это слова из письма Валентина Серова (1865-1911), присланного из Венеции. И он нашел отрадное в абрамцевской усадьбе, у Мамонтовых. Портрет Beры Мамонтовой дышит радостью. Эта радость и в розовой кофточке девочки, и в ее небрежной, такой «невзрослой» прическе, и в солнечном свете, льющемся в окно сквозь зеленые листья, и в персиках, разбросанных на белой скатерти стола - персиках из собственной оранжереи. Копия картины находится в столовой абрамцевского дома на том самом месте, где писал ее Серов.
Мысль о том, что искусство должно быть отрадным, появилась и у В.Д. Поленова (1844-1927). «Мне кажется, - писал он, - что искусство должно давать счастье и радость, иначе оно ничего не стоит. В жизни так много горя, так много пошлости и грязи, что если искусство будет тебя сплошь обдавать ужасами и злодействами, то уже жить станет слишком тяжело». И в Абрамцеве художник написал много этюдов солнечных и радостных.
Особенная природа Абрамцева поразила и М.В. Нестерова (1862-1942). И еще для него оказалась очень важной близость к Радонежу и к Сергиеву Посаду. Именно здесь возник у художника замысел известнейшей его картины «Видение отроку Варфоломею» (1889-1890), посвященной отроческим годам будущего великого подвижника Земли Русской Сергия Радонежского: «Как-то с террасы абрамцевского дома моим глазам неожиданно представилась такая русская, русская красота: слева лесистые холмы, под ними извивается аксаковская Воря, там где-то розовеют дали, вьется дымок, а ближе капустные малахитовые огороды. Справа золотистая роща. Кое-что изменить, добавить, и фон для "Варфоломея" такой, что лучше не придумаешь. Я принялся за этюд, он удался, и я, глядя на этот пейзаж, проникся каким-то чувством его подлинной "историчности"», - вспоминал художник. В столовой находится авторское повторение этой картины Нестерова.
Возможно, если бы Виктор Васнецов (1848-1926) не приехал в Абрамцево, мы знали бы его только как художника-жанриста. Здесь, в Абрамцеве, началась совершенно новая страница в его творчестве: у него возник интерес к русской истории, русской былине, сказке. Здесь он работал над картиной «После побоища Игоря Святославовича с половцами» (1880), неподалеку, в Ахтырке, написал свою знаменитую «Аленушку» (1881). «Абрамцевские дубы надоумили меня, как надо писать "Богатырей" - писал Васнецов. - «Я только хочу сохранить родную старину, какой она живет в поэтическом мире народа: в былинах о трех богатырях, в песне о вещем Олеге, в сказке об Аленушке».
Художественный кружок возник в то время, когда в обществе усилился интерес к истории России, к русскому национальному искусству, фольклору, древнерусскому зодчеству, что сказалось не только на творчестве художников кружка, но и на облике усадьбы. Однако в то время изучение русского народного искусства только начиналось, и понимание его сути было достигнуто не сразу. Это можно видеть по парковым постройкам 1870-х годов - «Студии-мастерской» для занятия скульптурой и «Бане-теремке». Их авторы - архитекторы В.А. Гартман и И.П. Ропет были представителями того направления «русского» стиля, который стали называть неофициальным или демократическим. Вдохновение эти архитекторы черпали из крестьянской архитектуры и прикладного народного искусства. Обе постройки деревянные, обильно украшены резьбой.Абрамцево. Избушка на курьих ножках
По проекту В.М. Васнецова создана «Избушка на курьих ножках». Она представляет собой миниатюрное повторение настоящей русской избы - срублена из круглых бревен с выпущенными концами. Сделано в ней и волоковое окошечко, а кровельный тес придавлен бревном-охлупнем с коньком. Сказочность придают изображе ния летучей мыши и совы на фронтонах.
В начале1880_х годов в Абрамцеве возникла мысль о постройке церкви. Проект в стиле древней русской архитектуры
был разработан Поленовым и Васнецовым. За основу был взят общий облик новгородского храма Спас Нередицы 12 века, но звонница скорее всего псковского типа, а окно на южной стороне скопировано с окна дворца в Боголюбове под Владимиром. Церковь крыта не по закомарам, как древние церкви, а имеет простую двускатную кровлю. Дело в том, что почти все древние церкви , при ремонтах получали такую кровлю. И только в начале 20 века при реставрации, многим из них был возвращен первоначальный облик. Несмотря на сочетание разных архитектурных прообразов, здание церкви получилось цельным, его формы кажутся древними. Только выпадают из общего стиля веселые разноцветные изразцы, которыми украшен мощный барабан церкви. Строительство церкви завершилось в 1882 году, и она была освящена во имя образа Спаса Нерукотворного. В иконостасе находятся работы Поленова, Васнецова, Репина и других художников.
К церкви, после смерти сына Мамонтовых Андрея, была пристроена часовня по проекту Виктора Васнецова.
Однажды, гуляя в окрестностях Абрамцева, Репин и Поленов увидели на фасаде одной избы в Репихове резную доску. Они купили ее. Так начала складываться коллекция предметов русского народного искусства. Скоро коллекционирование захватило других членов абрамцевского кружка. Особенно много сделали в этом направлении Е.Г. Мамонтова и Е.Д. Поленова. Они искали образцы художественных изделий в окрестных деревнях, ездили в Ростов Великий, Ярославль, Кострому и другие местности. А в 1885 году в кабинете Мамонтова был открыт первый в России Музей русского народного искусства. Это была небольшая, но хорошо подобранная коллекция домовой резьбы, деревянных солонок, ковшей, вальков, рубелей, прялок, туесов, пряничных досок, игрушек, а также набойки, глиняной посуды, изразцов и пр. Сейчас частично эта коллекция экспонируется в помещении бывшей кухни.
В России крестьянское искусство быстро исчезало, наступало время фабричного производства. Члены Абрамцевского кружка хотели не только сберечь, но и развить кустарное художественное производство. Как нельзя лучше пригодилось им то, что Е.Г. Мамонтова открыла в усадьбе школу для крестьянских ребят, а при школе столярную мастерскую. Художественным руководителем мастерской вскоре стала Елена Дмитриевна Поленова (1850-1898). Она говорила: «Цель наша - подхватить еще живущее народное творчество и дать ему возможность развернуться». Мастерская стала выпускать украшенные резьбой шкафчики, полочки, мебель.
Эти вещи вошли в моду и находили хороший сбыт. Изделия абрамцевской мастерской выставлены в «Бане-теремке».
В Абрамцеве С.И. Мамонтов основал и гончарную мастерскую. Художники занялись в ней майоликой, то есть изготовлением изделий из обожженной глины, покрытых цветными глазурями. Начали они с печных изразцов. Несколько печей, облицованных изразцами, мы и сейчас можем видеть в усадебном доме. Делали также вазы и скульптуру. В этих работах принимал участие и сам Мамонтов, и художники Серов, Поленов, Коровин, Васнецов. Но особенно увлекся керамикой Врубель (1856-1910). Он стремился выразить свою беспокойную мысль и порывистую душу в новых формах. Картины Врубель писал в условной манере, усиливая декоративность. Так было и в тех случаях, когда он создавал произведения прикладного характера. Примером этого является каминный экран «Князь Гвидон и Царевна-Лебедь» (1890-е годы), сделанный им для абрамцевского дома. Эта работа близка его картине «Демон» (сидящий). То же задумчивое, печальное и гордое лицо, те же колоссальные цветы, как будто созданные из драгоценных камней. Тот же фантастический, сказочно прекрасный и словно окаменевший мир. Художник использовал в работе над экраном бронзовую и серебряную краску. Позднее он применил их в картине «Демон поверженный». К сожалению, такие краски тускнеют со временем, и мы не можем видеть эти произведения художника, какими они были раньше.
При создании майолики иногда получаются изделия с металлическим блеском глазури. Их браковали. Но Врубель посмотрел на это иначе. Его всегда привлекли блеск металлов, переливы драгоценных камней. Он увидел не брак, а новый декоративный эффект. Мастеру П.К. Ваулину удалось разработать технологический процесс, при котором в результате восстановительного обжига изделия получают металлический переливающийся блеск, называемый люстром. В такой технике Врубель создал серии скульптур на темы опер Римского-Корсакова «Снегурочка» и «Садко». Эти оперы были особенно близки Врубелю, потому что в них на сцене частной оперы Мамонтова пела его жена Н.И. Забела-Врубель. Из скульптурных работ Врубеля одной из самых интересных является голова львицы. В ней хорошо видно его умение стилизовать натуру. Образ львицы получился величественным и прекрасным. Чем-то он напоминает древнеегипетскую скульптуру. Работы Врубеля экспонируются в «Студии-мастерской».
При Мамонтовых много изменений принесло время и в абрамцевский парк . Был сделан насыпной участок сада, получивший название «Таньонов нос» по имени гувернера-француза. На этом участке поставили майоликовую скамью Врубеля. Появились в парке половецкие «каменные бабы» - их привез Мамонтов с юга, когда занимался строительством Донецкой железной дороги. А деревья туи, по-видимому, связаны с Е.Г. Мамонтовой. Совсем юной, еще до замужества, она путешествовала по Европе, побывала и на могиле В.А.Жуковского в Баден-Бадене. Этого поэта она особенно любила и постоянно читала. С деревца туи на могиле Жуковского она сорвала веточку и вшила в свой альбом. Предполагают, что поэтому и были посажены в парке туи.
Оранжереями занимался садовник М.А. Редькин. Как вспоминала Е.А. Самарина-Чернышева, он «был хорошим садовником, и под его рукой сохранялась оранжерея с чудными чайными розами. Это было целое дерево, которое разветвилось по всему потолку, решеткам. Там же были первоклассные персики, которые попали на знаменитую картину Серова "Девочка с персиками". Много цветов выращивалось в этих двух оранжереях: чудесные гиацинты, небольшие сирени, разноцветные цинерарии - этими цветами украшалась большая столовая в доме на Пасху. Вокруг дома летом были красивые клумбы с довольно неприхотливыми цветами: большие гряды многолетних центифольных роз. По уступам около большой террасы и вдоль дорожки от дома к церкви и оранжерее много было однолетних и многолетних цветов: левкои, душистый горошек, табак, настурции; на "Таньоновом носу" - крупные красные маки и темно-синие лупинусы; а под окнами дома по фасаду - в изобилии белые флоксы».
Художественные традиции Абрамцева продолжались и продолжаются до сих пор. В 1934 году началось строительство десяти дач для художников. Так возник поселок художников, который называют Ново-Абрамцевым. Рядом построил дачу с мастерской по своему проекту Игорь Грабарь, известный художник и искусствовед. В начале 1970-х годов в абрамцевском музее был создан отдел современного искусства. В нем собраны произведения художников, многие из которых жили и работали в окрестностях Абрамцева. В музее есть картины тех, кто входил в начале 1910-х годов в объединение «Бубновый валет»: Петра Кончаловского, Ильи Машкова, Аристарха Лентулова, Александра Осмеркина, Роберта Фалька, Василия Рождественского. Это были художники европейского уровня и в то же время очень русские, московские. В Москве на выставках висели вперемешку картины русских и французских мастеров. Такой уж это был город - притягивал таланты. Петербургский художник Александр Беиуа писал, что, попадая в Москву, он чувствует себя так, «точно поднялся на высокую гору, где парит здоровье, где ясно светит солнце, где можно жить». В Москве «самый воздух как-то пьянит, дразнит, подстегивает, да и свет там иной, иные во всем краски». Это искусство - здоровое, иногда грубое, порой пугающее, но всегда интересное, бодрящее - и возникло в Москве. Художники представлены, конечно, с разной полнотой. Наверное, самый большой временной интервал произведений у Роберта Фалька (1886-1958): от «Бутылок» 1910 года до «Хотьковского монастыря» 1954-го. Башня и часть стены монастыря на этом полотне напоминают какой-то средневековый замок; низкое темно-красное строение с черным проемом возле подножия стены выглядит загадочно, пышные кроны огромных деревьев уходят в синее небо. Но несмотря на всю кажущуюся необычность пейзажа для средней полосы России, еще недавно было нетрудно найти место, с которого писал художник, и убедиться, что пейзаж вполне реален. Фальк считал, что «живопись - это музыка цвета». И к его работам это выражение относится в полной мере.
А вот другая картина того же художника - «Репихово. Козы». Репихово - деревня рядом с Хотьковом. Работа небольшая, а кажется монументальной. И возникает ощущение безбрежности. И солнце, солнце, солнце ... Кажется, что не оно освещает лужок, а солнечный свет идет от самого полотна. А как артистично написаны козы!.. По рассказу вдовы художника, когда Фальк писал этюд, козы вдруг ушли. Он как-то даже обиделся. Тогда жена принесла соли, а соль была в то время по карточкам - 1947 год - и приманила коз назад. Сами потом ели картошку без соли, с килькой.
Блестяще представлен в Абрамцеве Василий Рождественский (1884-1963), художник, который как-то остается в тени более известных членов объединения «Бубновый валет». Его живопись хочется назвать мерцающей, перламутровой. У Рождественского в пейзажах чистый воздух русского Севера, Беломорья; в натюрмортах - живое серебро только что вытащенных из воды рыб. Возникает ощущение холодка летнего утра на севере. К этому художнику можно отнести слова одного из искусствоведов, сказанные об Анри Матиссе: он «держит свои горести при себе. Он не желает никому их навязывать. Людям он дарит только спокойствие».
Немало в музее и полотен Петра Кончаловского (1876-1956). Он жил в абрамцевском доме в 1919-1921 годах, участвовал в создании музея. Написал целый ряд абрамцевских пейзажей: «Дубовая роща, освещенная солнцем». «Мост. Река Воря», «Сосна» и другие. А сравнительно недавно - в начале 1990-х годов - приобретены музеем шесть его больших панно: «Сбор винограда». «Снопы». «Посадка герани», «Оливковая роща»... При взгляде на эти работы сразу вспоминается Ван Гог, его «Красные виноградники в Арле». Считается, что Кончаловский во времена «Бубнового валета» находился под влиянием Сезанна. Сезаннизм усматривают и в его абрамцевских пейзажах. Но первая выставка «Бубнового валета» состоялась в 1910 году, а на панно указан год - 1909-й. Кончаловский как раз перед этим побывал на юге Франции. М. Волошин писал в 1910 году о Кончаловском, что тот «пережил уже много художников и художественных методов и смущает тем, что никогда не знаешь, чего можно ожидать от него. Два года назад он страстно переживал Ван Гога и работал в Арле на тех самых местах, где работал тот».
Другим направлением, в котором шел сбор коллекции современного искусства в музее, была живопись «шестидесятников»: Андрея Васнецова, Николая Андронова, Иллариона Голицына и других. Колорит большинства полотен очень сдержанный. Лица на портретах едва намечены. В них надо вглядываться и вдумываться. Очень интересен портрет Бориса Шергина работы Голицына. Это не просто портрет, а скорее портрет-картина: странная темно-зеленая комната, окно под потолком. Отсчитывают время ходики. На стенах иконка и картина с кораблем. А внизу притулился маленький седой старичок с длинной белой бородой, словно вышедший из сказки. Шергин был певцом былин и сказителем, писателем и этнографом. Потомок архангельских кораблестроителей и мореходов, он жил в Москве, в комнатушке - бывшей келье Рождественского монастыря, где его портрет и писал художник. Но еще Шергин с 1938 года много лет жил на даче в Хотькове. Немало написал в дневниках о Хотькове, Радонеже, Троице-Сергиевой лавре.
Перейти к экскурсии "Православная дорога к Сергию Радонежскому"